«Я теперь пишу не роман, а роман в стихах – дьявольская разница» - писал Пушкин. Поэтическая речь предполагает определенную авторскую свободу, поэтому автор называет свой роман «свободным» (8 глава). Свобода Пушкинского произведения – это непринужденная беседа автора с читателем. Такая свободная форма повествования позволила воссоздать историческую картину современного Пушкину общества, то есть написать «энциклопедию русской жизни». Автор пересмотрел границы поэзии и прозы, нарушая традиционные литературные правила он позволил себе смешать слова высокие и низкие:

В избушке, распевая, дева
Прядет, и, зимних друг ночей,
Трещит лучинка перед ней...

Пушкин отказался от сатирического изображения быта, он получил свою роль в формировании человека.
В романе в стихах слово живет по законам поэзии, и его смысл иной, чем в поэзии, в которой, например, зерно упавшее в землю имеет отношение к земледелию, весеннему севу. Но в поэтическом романе этот образ используется для такой лирической темы, как любовь Татьяны:

Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.

И любовь принимает огромную лирическую высоту и возможность по – разному осмыслить ее.
Определение роман в стихах может быть связано и образом автора.
Начало лирическое – принадлежит Пушкину, творцу, начало романное – связано с образом Автора.
Уже давно возникла проблема понимания образа автора, его противоречивости. Например, в пределах одной и той же главы автор заявляет то о своей близости к Онегину:

Страстей игру мы знали оба,
Томила жизнь обоих нас,
В обоих сердца жар угас,
то о своей с ним разности:
Всегда я рад заметить разность
Между Онегиным и мной.

Это можно понять как одно из «противоречий» романа, о котором предупреждается в конце первой главы. Объяснить это можно так: в романе как бы два Пушкина – 1 – действующее лицо собственного романа (такой же, как и Онегин), другой есть Пушкин – творец, создатель всего художественного мира романа в стихах.

Но возможно и другое объяснение – присутствие автора – повествователя. Тогда перед нами не условная видимость «как бы двух Пушкиных», а сосуществование двух голосов – повествование «автора» и лирического «я» самого Пушкина. Среди уцелевших материалов десятой главы есть фрагмент, где речь идет о «сходках заговорщиков» - и тут в обществе Пушкина, Якушина, Тургенева мы видим еще один персонаж:

Читал свои поэмы Пушкин…

Чтоб увидеть себя со стороны, Пушкин должен посмотреть с чьей – то иной точки зрения, то есть глазами какого – то другого рассказчика. Художественное сосуществование двух «Я» - одно из центральных «противоречий» романа. Возможность этого незаметного удвоения обеспечена тем, что автор – рассказчик (Автор) не имеет своего имени, и речь ведется от первого лица – так же, как и речь самого Пушкина. «Смешению» двух голосов способствует их близость друг другу. Автор – молодой поэт, хорошо знакомый с теми людьми, которых знал и сам Пушкин, но существенно и их несходство. Пушкин и Автор часто занимают несовпадающие позиции по отношению к одним и тем же явлениям жизни. Уже с начала романа вводится существенное различие между их голосами: Пушкин везде обращается к «друзьям», а Автор адресуется к «читателям».

Пушкин утверждает свою разность с Онегиным, между тем он недавно говорил о близости, и из этой близости возникают такие строки:

Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей...

и это не может быть убеждением самого Пушкина, поэтому слова принадлежат Автору. И еще деталь: если для автора Онегин – реальное лицо из подлинного мира, то для Пушкина Онегин – литературный персонаж из его собственного романа.

Центральное художественно – смысловое противоречие в «Евгении Онегине» - это противоречие между двумя категориями «действительности» и «литературы», здесь Пушкину важны обе стороны. Именно для художественного воплощения этого противоречия Пушкину понадобилось «удвоение» автора, каждый из которых представляет одну и двух возможных точек зрения.